| среда 24.04.2024 11:47:53 | 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71 |       |
 | ||||||
| НОВОСТИ | ПЕРЕДАЧИ | РАДИО РОССИИ | ПРОГРАММА ПЕРЕДАЧ | О НАС | ||
      |
Главная » Вести. Культура 19:51, 30 марта 2007 года Длинная дорога творчестваВ небольшой труппе муниципального театра <Русский стиль> все на виду и каждый по-своему интересен. Александр Столяров -- статья особая. В нем есть звенящий нерв, который придает его искреннему существованию на сцене такие обертоны, от которых, порой, заходится душа.Когда в 1994 году режиссер Валерий Симоненко открывал театр <Русский стиль>, ему нужна была талантливая молодежь, из которой сформировалась бы труппа театра. В институте искусств и культуры, где он преподавал, такие ребята нашлись. Одним из них оказался второкурсник Александр Столяров. Пес Артемон и другие. Спектакль <Приключения Буратино> открывал репертуар молодого театра. Поскольку здание ремонтировалось, актеры играли спектакль на выездах. Все они, исключая Сергея Фетисова, были совсем неопытны, но молодость, энтузиазм и фантазия сглаживала их непрофессионализм. Саша Столяров тогда не владел сценической речью, правда, для первой роли это было не важно, потому, что его пес Артемон умел важно ходить и <по-собачьи> выражать свои эмоции. Орловская ребятня его обожала и награждала аплодисментами, а режиссер понял, что не ошибся в своем выборе, и стал занимать его в других спектаклях. Выразительная внешность, детская открытость и какая-то беззащитность, тонкая подвижная нервная природа Столярова привлекали постановщика, он стал растить из него актера, что окончательно и бесповоротно определили судьбу юноши. Института Саша так и не закончил, он проходил свои < университеты> в театре и до сих пор остается внимательным и пытливым учеником. Кстати сказать, о театре он никогда не думал. В детстве его просто не было. Мир играющих людей представал перед ним с экрана, и он все еще хранит память о великих наших актерах. По-настоящему театр зацепил его тогда, когда в ТЮЗе увидел Сергея Фетисова в спектакле <Женитьба Бальзаминова>. Может быть, потом, когда он оказался рядом с этим актером в молодом театре, это обстоятельство тоже подогревало его желание во что бы то ни стало овладеть актерской профессией. Известна истина, что актер вырастает на больших, жизненноемких ролях, особенно, если рядом - крепкий профессиональный, думающий, ищущий режиссер и хорошие партнеры. Видимо, Александру Столярову повезло. Симоненко из тех режиссеров, которые в работе над ролью попутно дают актерам много разных сведений и об авторе, и о жизненном содержании пьесы и роли. Работать с ним непросто. Проще, когда режиссер все решит, все придумает. Симоненко долго разжевывает, но глотать надо самому. Если хочешь, чтобы роль родилась, надо впитывать все, что дает автор, жизнь и режиссер. Актер Столяров рос от роли к роли. Когда я шесть лет назад познакомилась с ним, это был уже серьезный, много умеющий актер. Театр уже тогда всматривался в новую драматургию, которая еще неуверенно приживалась на российской сцене. Спектакль <Голуби> по пьесе одного из лидеров молодежного театрального движения Михаила Угарова открывал неожиданный взгляд на жизнь монастырской кельи. Столяров играл инока, всерьез мечтающего о российском престоле. Персонаж из прошлого явно напоминал ершистого парня из только что ушедших девяностых, когда вдруг молодым открывалась истина: и они все могут, все в их руках. Другое дело, что является целью: благосостояние России или собственные амбиции. Актер играл сложную внутреннюю жизнь своего персонажа, пишущего летопись России и вынашивающего свою идею. В трудные постперестроечные годы он заставлял нас задумываться о том, кто и какими путями приходит к власти. Театр чутко реагировал на события российской жизни. Такие они необычные, эти роли Что такое Александр Столяров как актер, я по-настоящему поняла после того, как увидела его в совсем крошечной роли в спектакле <Ехай> по пьесе Нины Садур, драматурга особого мироощущения, совершенно нетрадиционно воспринимающей и отражающей нашу действительность. Ставить ее пьесы, а тем более играть в них непросто, уж очень непривычны они по форме. Его персонаж по имени Дядя Лева никакой не дядя, а молодой парень в синем рабочем халате. Может, он рабочий сцены, а может, просто в театре живет. Имя его не запоминаешь, да и зачем оно ему, если он его вымолвить не может: Дядя Лева немой и странный, он не жестом разговаривает, а всем нутром своим. Он говорит пунктирно, издает какие-то отрывистые звуки не для кого-то конкретно, а как будто разговаривает сам с собой. В голосе его гнев и боль, нежность, страдание, надежда и всхлип отчаяния. Движения его хаотичны: то все куда-то порывается идти, то напряженно застывает на месте, то, осердясь, поправляет покосившийся бутафорский крест, будто защищает распятого на нем Христа. Он ходит по сцене, вслушивается в женские разговоры и бросается вдруг утешать одну из них и в недоумении отшатывается, когда его гонят. Дядя Лева живет в соответствии со своей внутренней логикой, как только и может жить человек, обделенный вниманием, душевной теплотой и состраданием, и не способный выражать себя иначе. Сколько жизненного материала вошло в эту роль! И ведь нет такого персонажа в этой пьесе, его придумал постановщик спектакля Валерий Симоненко, а Саша Столяров это сыграл. Смог сыграть. Значит, открылось ему то, чему ни в какой школе не учат. Роли, как люди, они тоже стареют Казалось бы, совсем недавно был его Борис из <Грозы> Островского. Мне всегда казалось, что это -- самая невыигрышная для актера роль. Ну что тут интересного: играть слабого человека, задавленного <темным царством>? Но спектакль <Гроза> в театре <Русский стиль> и сегодня был бы актуален, а для того времени - это было вообще из ряда вон и по эстетике, и по мысли. Удвоенная реальность усиливала мощь мысли: герои из прошлого жили рядом с нынешними, а проблемы у них были общими. Темное царство - понятие не временное, оно в душе, во всем существе человеческом. Борис в исполнении Александра Столярова не оправдал надежд Катерины не потому, что нерешителен, а потому, что знал все наперед, и в хорошее уже не верил. Так неожиданно аукнулась нам пора разочарований в идеях перестройки и пригрезился дефолт: да что там, в экономике, берите поглубже - в идеях, в нашей способности жить по-людски, в ощущении внутренней свободы, в мире чувствований. Может, тогда об этом и не думалось, но на уровне ощущений это было. И разве можно было сыграть Бориса таким, если не испытываешь этих ощущений сам? Актер, как губка, должен впитывать воздух времени. Как-то я спросила я у Саши, какие роли он мечтает сыграть? Думаете, он стал перечислять все желанные образы? Нет. Он сказал, что надо старые роли довести до совершенства. Возможно ли это? Спектакли в репертуаре <Русский стиль> идут годами. Они, как люди, стареют, меняются, исчезает в них что-то очень неуловимое, что и словом-то не определишь. Надо делать новые акценты, иногда по-новому и застраивать роль. Это удивительно, но спектакли в <Русском стиле> могут быть несовершенными, но устаревшими - никогда. Значит, идет постоянная коррекция роли. Саша рассказывал мне, что ночами часто всплывают в его мозгу образы, как бы призывая: ну-ка, давай поработаем. И он прокручивает весь спектакль, все свои сцены. Может быть, в такие моменты и происходит обновление роли, может, даже на подсознательном уровне? <И из собственной души я выдергивал по нитке> (Булат Окуджава) Может быть, в первые годы работы в <Русском стиле> Саше Столярову проще было играть своих современников, у которых еще складывается представление о жизни? Я вспоминаю его тезку - Сашу из спектакля по пьесе Николая Коляды <Канотье> Его герой остро переживал несовершенство мира и собственные потери. Он страдал и бунтовал. Он появлялся в комнате художника Сухинина, полуопустившегося, разочарованного и одинокого, как совершенно инородное тело. Высокий, нескладный, длиннорукий, он резкими широкими шагами отмерял маленькое пространство неухоженой <хрущевки>, весь воплощение драмы, какой-то личной беды. Дома есть все для полного счастья: семья состоятельная. Счастья нет -- вот какая беда. Мать ничем не может ему помочь. Художник Сухинин, с которым она была счастлива когда-то, - вот ее надежда. Может, встреча приведет к чему-то важному и хорошему, но не все так просто. Тогда мне показалось, что актер играл то, что выстрадал сам. Подумалось, что так страстно и неистово может играть только человек ранимый, знающий, что такое одиночество. И сердце сжалось от сочувствия к нему. И даже тогда, когда его герой уходил просветленный от Сухинина, с которым устанавливалось душевное родство, он все равно нес в себе какую-то печаль, которая ассоциировалась у меня с самим актером. Скорее всего, все это мне показалось, но то, что так убедительно Столяров сыграл своего героя, очень порадовало. Иногда хочется пошутить, поиграть, потешить зрителя Валерий Симоненко дает Саше роли разноплановые: драматические, романтические, комедийные. Нельзя сказать, что ему все одинаково хорошо удается, да тут и не угадаешь, есть в этом тайна творчества, но артист рад всякой работе. Комедийные роли Столяров играет очень серьезно. В спектакле <Грабеж> по рассказу Лескова его персонаж дьякон Никитский попадает в переплет. Несправедливо избитый, беззубый, с опухшими губами, он еще и монолог произносит. Всхлипывая, он начинает жалостливым голосом свой рассказ о случившемся, а потом, увлекаясь, уже повествует живо в деталях и подробностях, что и как происходило, а потом, спохватываясь, завершает речь печальной интонацией -- в этом и есть комичность ситуации. Слушать его, бедолагу, без улыбки, без смеха невозможно. Есть роли на вырост, они многому могут научить. В спектакле <Дневник гейши> у Саши был ввод на роль великого японского писателя Акутагавы. Конечно, с одной стороны, он не испытал радости от первоначальной работы над спектаклем. Пьесы, как таковой, не было, она создавалась от репетиции к репетиции. Но зато на первых премьерах он увидел спектакль со стороны, и был рад тому, что влился в такую интересную работу. В этой роли такой высокий потолок, что можно еще лет десять колдовать над ней, разрабатывая внутренние ходы. Актеру надо было проследить путь писателя через творчество к самоубийству, что для русского сознания, согласитесь, непривычно. Ключевой для актера стала фраза из последнего письма: <Полагаясь во всем на свой разум, мы неизбежно приходим к отрицанию собственного существования>. Писатель, как врач, поставил себе диагноз. Это слова человека, который что-то узнал сокровенное про себя. Какое-то мрачное спокойствие прорывается в этом предсмертном письме Акутагавы - так его читает Столяров. Герой, а вместе с ним и актер, понял простую истину: если человек один, то какой смысл жить в этом вселенском одиночестве? Он понял, что Акутагава в течение своей недолгой жизни перепахал житейское поле, на котором стоял. Отдав все силы людям, он уперся в стену непонимания, дальше пути нет. Читатель, озабоченный только материальными проблемами, не хочет идти за ним. Саша Столяров, играя Акутагаву, открывает и для себя какие-то важные истины. Он понимает, роль эта еще будет обрастать жизненным материалом. Разумеется, не все роли заставляют актера двигаться вперед, но, уверена, застой ему в этом театре не грозит. Чем сердце успокоится? Покой Саше даже не снится. Валерий Симоненко ведет театр на путь новой драмы. Герои там необычные, а играть надо, как дышишь, естественно и полной грудью. Ну, какой уж тут покой, если твой герой - Борис в спектакле по пьесе А. Слаповского <Ревность> видит мир через призму:машины. Он любит этот символ жизненного благополучия, очеловечивает его всерьез, а, добиваясь успеха, разрушает жизнь и машины, и женщины. А ведь он их любил! Надо все понять, оправдать и при этом сыграть натуру цельную, обаятельную, не озабоченную нравственными терзаниями. Это для современного искусства новый герой, но уже типичный. Спектакль идет, а нерешенных вопросов еще много. Значит, опять новый виток исканий, который заполнит Сашину жизнь. Дорога творчества длинная, если дошел до конца - надо лишь успеть, как писал Лев Толстой <юркнуть под крышку гроба>. У Александра Столярова, я уверена, хватит таланта, энергии любви к жизни и желания еще долго - долго идти по этой дороге и вести за собой своих зрителей. Людмила Васильева |
Адрес: 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71.
