| пятница 19.04.2024 03:44:11 | 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71 |       |
 | ||||||
| НОВОСТИ | ПЕРЕДАЧИ | РАДИО РОССИИ | ПРОГРАММА ПЕРЕДАЧ | О НАС | ||
      |
Главная » Вести. Интервью 11:29, 7 апреля 2004 года Театральные встречи<Нет причин для пессимизма!>утверждает профессор Московского Высшего театрального училища имени М.С. Щепкина Ирина Холмогорова, отвечая на вопросы журналиста Людмилы Васильевой. -- Ирина Витальевна, за последние три года мне удалось побывать на некоторых международных театральных фестивалях, я часто бываю в столице, хожу в театры, и меня просто поражает пестрая картина сегодняшней театральной жизни. Происходят явления интересные: Вот, к примеру, те, кто был за рубежом, возвращаются на постановки, привозят свои спектакли в Москву и Петербург. Так, недавно мы видели спектакли Евгения Арье, петербургского режиссера, который сейчас живет в Израиле. У нас ставят и корифей мирового театра Питер Штайн, и легендарный Анджей Вайда. На афишах московских мелькают новые имена режиссеров и драматургов, а в прессе все еще раздаются голоса, что театральный процесс переживает кризис. Какой вам видится нынешняя театральная ситуация? -- Сейчас совершенно очевидно, что наступает новый период, как раз не кризиса, а возврата к театру. Обратите внимание, зрительные залы снова полны. В Орле зрители приветствует спектакли стоя, я увидела это в театре <Свободное пространство>. Я не думаю, что российский театр переживает кризис. Да, конечно, ушли корифеи: Анатолий Эфрос, Георгий Товстоногов, Олег Ефремов; Юрий Любимов не радует и не волнует нас, как прежде своими постановками, но сейчас возникает целое поколение молодых режиссеров, таких, как Юрий Бутусов, который очень много ставит в Санкт-Петербурге и в Москве. Есть Карбаускис, который поставил спектакль в <Табакерке>, и в прошлом году вышел на сцену МХАТа, очень интересно работает Юрий Погребничко, его спектакль вошел в десятку лучших спектаклей сезона, уверенно и ярко заявил о себе как режиссер Константин Райкин, поставивший в <Сатириконе> пьесу А.Н. Островского <Доходное место>, в прекрасной творческой форме ведущие режиссеры старшего поколения Петр Фоменко, Кама Гинкас, Генриэтта Яновская, Лев Додин: Так, что у меня особых пессимистических прогнозов нет. -- Хочу добавить к этому списку имена питерцев, помимо Бутусова, там очень интересно работают Григорий Козлов и Григорий Дитятковский, Виктор Крамер и Владислав Пази, Семен Спивак. К тому же, сегодня режиссура среднего поколения, такие, как очень известный и почитаемый в Орле Геннадий Тростянецкий, поставивший в нашем театре <Свободное пространство> замечательные <Маленькие трагедии> Пушкина и мольеровского <Господина де Пурсоньяка>, и Анатолий Праудин. -- Вы совершенно правы. Тогда какой же это кризис?! -- Кризис, говорят, не в том, что ставить некому, а в том, что старые театральные идеи исчерпаны, а новые не рождаются. Вы можете сказать, <какой театр сегодня на дворе>? -- Можно сказать, что большое видится на расстоянье, поэтому всегда трудно сразу определять направления. Вы, конечно, правы, психологический театр -- это преимущество русского театра, и что-то здесь мы теряем, но вместе с тем, если говорить, например, о театре русском, каким он стал в ХХ веке, и каким он мог бы стать, то можно увидеть, что в начале ХХ века театр наш был чрезвычайно разнообразным. Другое дело, что исторически все сложилось так, что многие направления не получили своего развития по разным причинам. Вахтангова рано умер, а его поиски новой театральности не продолжены. Мейерхольда, очень многое определившего в искусстве режиссуры, расстреляли, Таирова лишили театра. Может быть, это все бы развивалось, что был бы театр и психологический, и гротесковый, и какой угодно. Может быть, мы сейчас собираем силы для того, чтобы все это уже и оформилось в какие-то разные интересные направления. Интересно даже то, что мы так много стали на сцене петь и танцевать, хотя в этом есть своя опасность. Безусловно, у нас уже не такой психологический театр, каким был театр Эфроса. Вместе с тем, я бы не стала пессимистически относиться к ситуации, нужно ее корректировать усилиями талантов, которые у нас всегда были и будут, и :ждать. -- Ирина Витальевна, я знаю, что вы работаете в жюри большого российского фестиваля <Золотая маска>, и вам часто приходится бывать на периферии, смотреть спектакли провинциальных режиссеров. Конечно, есть и на периферии очень интересные режиссеры, такие, как, скажем, Иванов в Воронеже. На фестивале <Реальный театр> я с большим интересом смотрела спектакли Рыбкина из Омска или Ивана Латышева из Ярославля, спектакли Бориса Цейтлина, который много ставил в Орле, и вместе с Юрием Копыловым и Станиславом Шавловским начинал легендарный орловский ТЮЗ в 1976 году. Но, согласитесь, вместе с тем, много театров, которые живут, <под собою не чуя страны>, вовсе не желая понять, <куда несет нас рок событий>. Много просто мертвых театров, и, на мой взгляд, даже вредных. Ведь они формируют у зрителя представление о театре: ну вот, смотрите, это и есть настоящий театр, мы же для вас классику открываем, а на самом деле в их спектаклях ничего, кроме пошлостей и стремления непотребными способами развлечь зрителя и претензий на что-то, нет. В наше-то время для художника полная свобода: делайте, как хотите и как умеете. Оказалось, что многим сегодня сказать нечего, они мало умеют -- просто мыльные пузыри. Появляются театры, которые, как раковая опухоль, распространяют свою мертвечину, организуют вокруг себя и руководство, и прессу, внушая зрителю, что все их постановки - явления искусства. Пресса их обслуживает, и никто не скажет, что <король-то голый>! Все боятся сказать правду. Как в этой ситуации должна себя вести профессиональная критика? Ведь есть люди, которые утверждают, что театры нужно любить только за то, что они есть. И предпочитают мертвые театры не трогать. -- Любить театр, независимо от того, какой он есть, наверное, трудно. Что касается критики, то это проблема нерешаемая, я всегда это называю вопросом личной гигиены. Каждый человек живет в соответствии со своими представлениями о морали и нравственности и действует в рамках этих представлений. А что касается провинции, то бывая в разных городах, вижу, что там работают интересные режиссеры, есть интересные спектакли. Не случайно когда решается вопрос о всероссийской ежегодной премии <Золотая маска>, всегда в перечне номинантов и победителей появляются имена провинциальных режиссеров и их спектакли. А то, что хорошего всегда меньше, чем среднего и плохого, это вещь постоянная. Так было всегда. И мертвых театров, начиная с трагической мертвечины 40-50 годов, было достаточно. И не все критики молчат. -- Разумеется, не все. Но ведь, как правило, смелая, умная критика появляется там, где живые, творчески мобильные театры. Мы с вами коснулись темы очень больной. Давайте лучше поговорим о перспективах. Расскажите о молодых, о драматургии, режиссуре, о том, что в Москве творится, там же какие-то творческие Центры появились, куда простому зрителю трудно попасть. -- Действительно, сейчас очень серьезно пробивается молодая драматургия. Раньше во всех городах и во все времена было достаточно трудно пробиться молодому автору, режиссеру, начиная с того, что не было помещения, где можно было репетировать. Сейчас в Москве в Комитете по культуре создана программа <Свободная площадка>, которая дает гранты молодым. Есть экспертный совет, решающий, кому этот грант стоит выделить. Там достаточно этих грантов, для того, чтобы очень многим молодым режиссерам, которые хотят заявить о себе, дать возможность это сделать. Кроме того, в Москве возник театр под названием <Театр doc>, он продвигает совершенно новое направление, связанное с постановками современной документальной драмы. Один из самых интересных спектаклей этого театра - <Кислород> Ивана Вырыпаева, он поехал сейчас по всей Европе и получил разные премии. Попытки работать в этом направлении есть не только в Москве, но и в провинции, например, в городе Воронеже есть режиссер Михаил Бычков, который ставит достаточно интересные спектакли. -- Молодая драматургия пробивается и на нашу орловскую сцену. В театре <Свободное пространство> идет спектакль по пьесе Ивана Вырыпаева <Валентинов день>, выпускница петербургской театральной Академии Наталья Черных поставила пьесу Марины Ладо <Очень простая история>, я знаю, что зритель орловский этот спектакль очень любит, и вот недавно состоялась премьера постановки пьесы Петра Гладилина <Мотылек>. А Тургеневский театр тоже приглашает к сотрудничеству молодую питерскую режиссуру, и сейчас в репертуаре есть два очень любопытных спектакля -<Дни нашей жизни> по пьесе Л. Андреева и <Жемчужное ожерелье> по Н. Лескову. Так что обновление творческой крови намечается и у нас, будем, как вы советуете, Ирина Витальевна, ждать. А скажите, пожалуйста, вот о чем. Были времена, когда надежды на обновление театра связывались со студийным движением. Были студии при МХАТе, где экспериментировали и Вахтангов, и Мейерхольд, и в наше время - в 70-80 годы -- рождалось огромное количество студий, самые известные из них привлекали наше внимание: студия Вячеслава Спесивцева, театр <На досках> Анатолия Шагиняна, Театр-студия Валерия Беляковича:Сейчас в столице тоже рождается много молодых театров, может, и в них как раз произойдет накопление и развитие новых идей? -- Понятие <студии> у нас извращено, потому что студия первоначально содержит в себе слово <учиться>. Мы были им очень рады в ситуации, когда рождение нового театра происходило раз в 150 лет, они просто были молодежными маленькими театриками. Поэтому я бы вообще не стала говорить об этом самом движении студийном, как о движении экспериментальном. Сейчас появляется много разных новых театров, я отношусь к ним достаточно настороженно потому, что очень часто человек, который просто хочет иметь свой театр, открывает его. Сегодня есть театры, которые не подкреплены ни профессионализмом, ни каким-то новым мировоззрением, разве можно с ними связывать какие-то надежды? В свое время при Союзе театральных деятелей были Творческие мастерские, там шли поиски нового театрального языка, но времена были тяжелые, и мы их потеряли, -- это жалко. -- Как существует сегодня молодая актерская поросль? Раньше, в советское время, театры не испытывали такого творческого застоя, как сегодня. Актеры могли ездить по стране в поисках своего театра, своего режиссера, они были внутренне свободнее, могли <не держать своего мнения в кармане>, а спорить с режиссером, не боясь, что ему не придется долго сидеть без ролей. А сейчас, когда нет у театра квартир, когда актер не всегда получает прожиточный минимум, о каком передвижении может идти речь? Вот и образуется в театре <террариум>, руководитель получает безграничные права. Как в этих условиях будет развиваться молодой талант, попадающий в нездоровую нравственную атмосферу, в плохой театр, к полупрофессиональному или просто равнодушному режиссеру, у которого только и забот, чтобы кто-нибудь что-то про него не сказал, да удержаться бы и не потерять материальных благ? -- Трудно сказать. Все это, бесспорно, есть. Но, с другой стороны, не так уж много молодых актеров в прошлые времена играли главные роли, как сейчас. Ведь было время, когда о Чацком или Гамлете раньше 40 лет и думать нечего было. А сейчас ситуация совершенно другая. Если берут молодого актера в театр, то сразу включают в репертуар, дают ему главные или такие роли, на которых можно расти. И ведь до сих пор на актерское отделение в нашем училище огромный конкурс, молодежь идет, зная, что больших материальных благ у них не будет никогда, и большинство, заканчивая ВУЗ, в этой профессии работает. -- Ирина Витальевна, есть еще одна проблема, о которой стоит говорить, она касается и Орла. Сейчас некоторые периферийные ВУЗы стали готовить артистов и режиссеров для профессионального театра. Это нормально, если нет таких культурных возможностей, как в Москве или Петербурге, где и музеи, и театры, и концерты интересные, и библиотеки? Какой смысл учить их в городе, где театр мертв, режиссер профессионально немощен, а он ведь руководит курсом, да и нет крепких педагогов? Вот у нас первый выпуск Б.Н. Голубицкого, не берусь судить об их подготовке, я их не видела, но ведь все мальчики ушли из театра. На что потрачены средства, силы, надежды? Что это дало театру? Что дало городу? -- Вы задаете очень острые и интересные вопросы, и я, отвечая на них, не пытаюсь уйти, а если говорю, что ситуация двоякая и противоречивая, так оно и есть. С одной стороны, вы абсолютно правы, - в Москве и Петербурге - другие возможности для студентов, а с другой - ситуация реальная, и ей надо смотреть в глаза: нынешние выпускники столичных театральных вузов не хотят уезжать в провинцию, и таким образом, провинция, выпуская актерские курсы, обеспечивает молодым составом труппы своих театров. Лет 10 -- 15 назад вообще были театры, где актеров моложе 40 лет не было. А сейчас ситуация в провинции резко поменялась. И потом, мне кажется, что вузы, выпускающие актеров, появляются в городах, где есть ситуация театральная, хотя бывает и другое. Я работаю на актерском факультете и иногда с горечью думаю о том, что ребята не берут того, что им дают замечательные педагоги и культура столицы. А с другой стороны, я иногда думаю, какие они замечательные, все-таки есть у них успехи, они движутся, осваивая профессию. Я против того, чтобы актеров выпускали в каждом городе, потому, что их становится слишком много. И, конечно, надо, чтобы люди, готовящие актеров, имели на это право. -- Ирина Витальевна, поменялось время. Изменилось назначение театра. Сегодня театр перестал быть трибуной, с которой, как говорил Гоголь, можно сказать миру много добра. Если так, то для чего он сегодня? Ведь правительству, кинувшему театр на самовыживание, судя по всему, он не нужен. Денег на постановочные расходы не дают, гастроли прекратились. Театр вынужден заигрывать перед зрителем, развлекать его, щекотать ему все места. Я думаю, что в России у театра все-таки миссия духовная, и если у правительства на поддержку такого театра нет средств, то о чем говорить? Зачем нужны театры в этих условиях? -- Если в театры ходит зритель, то он нужен. И вообще, я очень надеюсь, что все изменится к лучшему. Я не думаю, что правительство не понимает, какую роль играет театр в современной жизни. Будут другие экономические условия, и театрам станет легче. Надо верить. -- Скажите на прощанье, что может посмотреть сегодня орловский зритель, попадая в Москву? -- Ну в Москве, безусловно, есть спектакли, которые стоит смотреть. Это <Правда хорошо, а счастье лучше> по пьесе Островского в Малом театре в постановке Сергея Женовача, <Сны изгнания> в Московском ТЮЗе в постановке Камы Гинкаса, <Последняя лента Крэппа> в театре -- И тем, кто остается в Орле - тоже. Недавно у нас подведены итоги конкурса <Событие сезона>, и победителем стала <Простая история> молодого драматурга Марии Ладо в постановке режиссера-дебютанта Натальи Черных - спектакль театра <Свободное пространство>, так что и мы с оптимизмом должны воспринимать театральную ситуацию. -- Я благодарю всех орловчан за радушный прием, и с радостью приму участие в разговоре о ваших театрах. Беседу вела Людмила Васильева. Об авторе. Людмила Федоровна Васильева - профессиональный критик, член союза театральных деятелей, союза журналистов России, доцент Орловского государственного института культуры и искусств. Людмила Васильева |
Адрес: 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71.
