| среда 17.04.2024 02:52:39 | 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71 |       |
 | ||||||
| НОВОСТИ | ПЕРЕДАЧИ | РАДИО РОССИИ | ПРОГРАММА ПЕРЕДАЧ | О НАС | ||
      |
Главная » Новости 14:44, 10 ноября 2004 года Щепная площадьВ свое время городскими властями было решено устроить в городе три площади для ярмарочных нужд, не подлежащие застройке: Полесскую, Кромскую и Воздвиженскую. Все они лежали на пересечении дорог – Полесская на стыке Болховской и Наугорской, Воздвиженская – Московской и Новосильской, Кромская – Карачевской и Кромской, но жизнь брала свое и изменения на плане города были значительными и Щепная площадь, образованная в начале 19 века, в процессе частичной застройки Кромской площади, получила известность после того, как на Полесской площади на рубеже50-х 60-х годов, началось строительство института благородных девиц и торговля была перенесена на Щепную площадь.На плане 1879 года Щепная площадь названа Полесской щепной площадью, и только начиная с 1895 года, она получила современное название. В свое время она была ограничена с юга Гущинским переулком (нынешняя улица МОПРа) и Садово-Пушкарной улицей. От Гущинского переулка брала начало Широко-Кузнечная улица, на ней недалеко от Крестительского кладбища располагались в ряд несколько кузниц – отсюда и названия улицы ( ныне улица Латышских стрелков). Тут же недалеко по диагонали от Кромской площади - Крестительское кладбище и Крестительская площадь, впоследствии упраздненная. После войны на месте Крестительской площади находились скотобойни и были они переведены отсюда только после строительства нынешнего мясокомбината. Трамвай же, дойдя до кладбища, поворачивал налево и шел по улице МОПРа до поворота на Комсомольскую. На щепной площади с двух сторон - слева и справа, если стать на улице Садово-Пушкарной были хорошие деревянные дома с резьбой, крылечками и всеми необходимыми атрибутами орловской слободской застройки. На месте этих домов – цех трикотажной фабрик (производственного объединения "ГАММА") и ангар, а справа четыре пятиэтажки, с магазинами "Охотник" и пр. На Садово-Пушкарной – старый бревенчатый амбар, существующий с незапамятных времен, в котором после войны продавали отруби и кирпичный дом с пятью окнами на улицу и арочными воротами, и арочной калиткой, а рядом пристройка со стальными витринными ставнями. Торговля на площади сначала была связана с мелкой токарной деревянной работой и резьбой по дереву, тогда еще отверстия в доске для резьбы сверлили коловоротами, а прорезь, т.е. саму резьбу пилили небольшими лучковыми пилами с крючком - накидушкой, который позволял очень быстро натягивать тетиву пилы. Впоследствии торговали чем угодно (от продуктов питания до скота и одежды и обуви – "барахолка" Перед войной и фуражом, и коровами, и овцами, и козами, и поросятами, а также большим количеством живой и битой птицы (гуси, куры, утки), особенно ждали из Болхова. После того как погнали немцев, снова восстановили торговлю скотом, и привязи для скота были устроены сразу у входа со стороны Садово-Пушкарной. В 50-е здесь торговали морсом – клюквенным напитком красного цвета, в то время очень популярным. В середине 50-х было построено здание рынка для торговли мясом и молоком (справа от входа), белый дом с крыльцом и портиком. Сюда по воскресным дням приходили женщины с кубанами молока, творогом и сметаной из близлежащих деревень с Карачевской дороги Сухой Орли-цы, Телегино, Образцово, Солнцево, Звягинок и с Кромской – Кукуевки и Лаврово, но торговля мясом не прижилась и народ шел на молочный рынок, который в 1966 году стал крытым и благоустроенным. Постепен-но народ перестал ходить на Щепную площадь за мясом и молоком, и здание вплоть до переоборудования площади служило складом. Функция у торговой площади осталась одна – "барахолка". И народ валом валил в это святое место. В выходные дни остановки трамвая на Соляном переулке и автобусной у магазина "Чайка" были переполнены, а продуктовый магазин на "трикотажке", как его называли в народе, за два дня перевыполнял месячный план. Барахолка собиралась очень рано. Даже зимой в морозные дни, еще в темноте, часов в 6-7 уже стекались первые продавцы. От всех близлежащих магазинов растаскивались ящики: деревянные и особо ценившиеся металлические - от молока и кефира. Потом народные умельцы начнут использовать их в качестве арматуры при заливке фундаментов частных домов и гаражей. Из ящиков оборудовались торговые места на земле, хотя были и специальные стеллажи, но их постоянно не хватало. Торговали чем угодно, но новым официально торговать было нельзя, - отсюда выражение: из-под полы. Конечно, новое продавали, но если представители властей в лице доблестной милиции видели, что торгуют новым, они могли и задержать, и составить протокол, и наложить административное взыскание, словом помотать нервы основательно. Мой друг рассказал мне такую историю, как его сосед, вернувшийся из мест не столь отдаленных без документов, но со справкой об освобождении, на заработанные честным трудом деньги купил жене в подарок модные тогда сапоги-чулки. Жене они не подошли, и на другой день наш герой встал в ряд с другими торговцами на барахолке. Его эпопея закончилась быстро и печально: подошли два сержанта милиции и увели его в администрацию рынка. Впоследствии он рассказывал, что сапоги обошлись ему в тройную сумму, а что можно доказать, имея справку об освобождении, пусть даже и за примерное поведение. Старожилы обычно говорили новичкам, пытавшимся продать новую обувь: "Ты подошвы оземь потри, чтобы создать впечатление того, что обувь ношена". На барахолке можно было купить все: обувь, одежду, выделанные нутриевые и кроличьи шкуры, кстати, в правом дальнем углу, в деревянном ларьке принимали сырые шкуры: и кроличьи, и телячьи, и овечьи. Здесь стоял большой деревянный ящик с солью, которой шкуры обычно солили. Сюда собирались поговорить о том, о сем любители-кролиководы. В основном это были старики, родившиеся задолго до войны. Они всегда возмущались низкими ценами на кроличьи шкуры и передразнивали приемщика, который слегка заикался. Они говорили друг другу при встрече: "Ну, что, опять руб. двадцать?" - такова была основная цена за вполне приличную кроличью шкуру. Здесь можно было найти и армейские валенки, и даже настоящий сторожевой тулуп с номером воинской части. Продавали инструмент: столярный и слесарный, метчики и сверла, стамески и долота, топоры и молотки, радиодетали и пр. мелочь. Но барахолка была не только торговым местом, но и клубом одновременно. Здесь люди назначали встречи, здесь собирались знакомые люди, которые знали друг друга еще в довоенные времена. Некоторые из стариков родились еще в конце 19 века. Они помнили еще дореволюционную Щепную площадь, причем их рассказы отличались свежестью восприятия и прекрасной осведомленностью. Они называли фамилии знаменитых орловских купцов, хозяев и владельцев магазинов и лавок, поставщиков овса и сена, продавцов скобяного товара: петель, гвоздей, скоб, серпов и кос. Они рассказывали о НЭПе, постоянно подчеркивая то, что после введения НЭПа, в стране, где ничего невозможно было купить, вдруг, как по мановения волшебной палочки все появилось. Для многих из них НЭП был критерием экономической жизни государства. За Щепной площадью на улице МОПРа, у стены, Крестительского кладбища ютилась керосиновая лавка, где вместе с керосином продавались керосиновые лампы и стекла для них, хозяйственное мыло и фитили для керогазов, а также знаменитый денатурат – синюю жидкость необычайной крепости, которую смельчаки пили, разбавив ее водой. Жидкость вскипала белой убегающей пеной, совсем как шампанское… После двух часов дня барахолка расходилась, оставив после себя груды мусора и огромное количество ящиков. На рубеже 50-х – 60-х годов справа от входа был построен пивной зал или бар и площадь получила новое название. Любители выпить стали называть ее ласково "Щепухой", и даже "Перцовой", так как кроме пива продавали еще и перцовку на розлив, правда, это было еще до компании по борьбе с пьянством и алкоголизмом. В народе говорили "Ну что, "на Щепную или на "Кольцо?"" "Кольцо" было за городским садом у трамвайного кольца, но чаще шли на Щепную. Сюда шли с заводов "Трансмаш", "Дормаш", "Химмаш", "ЖБИ" и пр., студенты пединститута, офицеры и прапорщики конвойного полка, квартировавшего в Соляном переулке. Особенно много народа было в дни получек и авансов на заводах, и вечером, уже после 8 часов, когда пивная закрывалась, они еще долго стояли на остановке трамвая и автобуса и не хотели расставаться. Щепная площадь в эти годы стала необыкновенно популярной и любимой в народе. Даже скульптурную группу героев-комсомольцев, выполненную московским скульптором Бургановым, в народе прозвали "Двое вышли со Щепной". Обычно утром приходила цистерна, как говорили знатоки, из Курска на семь тысяч литров, ее подавали задом к окну подвала, и шел слив пива, во время которого завсегдатаи коротали время во дворе. Потом пивная открывалась, но так как долгие годы кран был один, то и очередь была постоянной, сидячих мест не было. Часто возникали споры, ссоры, а порой и драки. Со временем открыли второй зал, но очереди не убавились, в это время выпить разливного пива больше было негде. Летом достоявшиеся счастливцы брали кружки с пенящимся пивом в две руки и, выйдя во двор, усаживались на землю. Тут же ставили и кружки, и были вполне счастливы. Потом эти кружки возвращались в зал, там их макали в ведро с водой и все начиналось сначала. Когда люди, приезжавшие из заграницы говорили, что в немецких барах по 40 и больше сортов пива, на них смотрели, как на людей, у которых не все дома. У нас было один сорт, да и то не всегда и до него еще нужно было достояться. Закуска была самой простой: бутерброды, селедка, иногда креветки. Зимой пиво подогревали на двух электрических плитках и добавляли теплое в кружки, чтобы клиенты не простудились. На протяжении многих лет баром заведовал Зосим (Зосима) Аронович Якубсон, человек в Орле и известный и популярный необычайно. Часто вместо того, чтобы сказать :"Пойдем попьем пивка" говорили "Пойдем к Зосиму" – как, если бы: "Пойдем к Максиму" в Париже или к Яру в Москве. Круглый год на мотоцикле, сразу после войны в фуфайке, а потом в коротком черном полушубке зимой и в комбинезоне летом, постоянно занятый снабженческими делами, он и теперь, хотя его давно уже нет в живых, памятен многим орловцам. Как-то раз, первыми пройдя ноябрьскую демонстрацию и , управившись с лозунгами и транспарантами, решили мы зайти попить пивка, хотя и были сомнения - не много ли там народу? В зале никого не было, лишь в углу двое завсегдатаев признавались друг другу в любви, да два мужчины в рабочих комбинезонах с алыми лентами, закусывали вареными креветками, да под окном, у крыльца, стоял огромный грейдер, с красным полотнищем, на котором было написано: "Этот грейдер построен из металлолома, собранного пионерами заводского района города Орла"… Слева по периметру было несколько старых деревянных ларьков со всевозможным старым и никому ненужным барахлом, да туалет с выгребной ямой – символ нашего "благополучного" бытия. В него невозможно было войти, но смельчаки проникали, несмотря ни на что. Сначала перестройки, когда появились первые челноки, и на барахолке стало возможно торговать новыми вещами, площадь уже не могла вместить всех желающих и торговля по выходным дням расширялась до бесконечности. Сначала торговцы стали выходить на Садово-Пушкарную вплоть до остановки трамвая, потом до сквера на Комсомольской площади и дальше почти до магазина "Чайка". Стояли прямо на земле, иногда в грязи, подстелив бумагу или пленку. Очередь занимали в 3-4 часа утра. Некоторые местные жители приспособились занимать очередь в нескольких местах, а потом продавать место в ней любителям понежиться в постели в воскресные дни. Для этого брали ящики, ветки спиленных деревьев, обрывки бумаги – любой предмет, которым можно было обозначить место… На рубеже 90-х годов на площади построили большой мрачный дом из красного кирпича, нарушив и так уже разрушенный архитектурный баланс, и убрали торговлю на центральный рынок. Там тоже какое-то вре-мя занимали очередь, но скоро место на берегу поделили на квадраты и сдали их в аренду, закрепив за каждым торговцем место, упорядочив таким образом торговлю. К 2000 году на Щепной площади построили крытый рынок, со стеклянным верхом – чистый, сухой и прекрасный. Там теперь можно купить все, что душе угодно - ибо наступило изобилие, о котором так часто говорили наши вожди. Правда изобилие это на порядок выше, так как там есть все: десятки и сотни сортов мяса, колбас, сыров, сосисок и сарделек, ветчин и окороков вареных и копченых, а также кондитерские и молочные изделия, овощи и фрукты и всякие разности и вкусности, в том числе и десятки, если не сотни сортов пива от разных производителей, в том числе и зарубежных, с совершенно немыслимыми по красоте и разнообразию этикетками. На рынке всегда чисто, сухо, у каждого торговца свой магазинчик за решетчатой стеной, портящиеся товары в холодильниках. Летом от проникающих лучей солнца ларьки загораживаются дополнительными щитами, и хотя цены здесь несколько выше, чем на центральном, окрестные жители полюбили этот рынок, тихий и уютный. Перебирая в памяти огромный перечень продающихся здесь товаров, я долго не мог понять, а чего же здесь нет? И, наконец, методом исключения пришел к выводу: на рынке нет вино водочных изделий, ну «совсем нисколечко», как сказал бы В. Высоцкий. Почему так сложилось, сказать трудно, но это уже, наверно, другая тема в жизни нашего города. |
Адрес: 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71.
