| пятница 3.05.2024 06:10:30 | 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71 |       |
 | ||||||
| НОВОСТИ | ПЕРЕДАЧИ | РАДИО РОССИИ | ПРОГРАММА ПЕРЕДАЧ | О НАС | ||
      |
Главная » Вести. Культура 16:32, 27 марта 2006 года Алексей Магдалинин: <Актер - не врач, он - сама боль>В минувший понедельник, 27 марта, поклонники Мельпомены отметили Международный день театра, который в нашем городе начинает насыщенную премьерами и фестивалями театральную неделю. Праздник этот в семье заслуженного артиста России Алексея Алексеевича Магдалинина - семейный.Хозяин дома - глава династии актеров, тридцать седьмой год в профессии, половину этих лет служит на сцене Орловского государственного академического театра им. И. С. Тургенева. Здесь сыграл лучшие свои роли, стал одним из ведущих актеров труппы, в разные годы был удостоен театральной Тургеневской премии и премии потомков графа С. М. Каменского, основателя орловского театра. Занят актер и в репертуаре нынешнего сезона. Мы встретились незадолго до праздника, в перерыве между репетициями нового спектакля, но разговор у нас получился не только о театре: -- Если согласиться с Шекспиром, что весь мир - театр и что каждый обречен проживать в нем сюжет собственной пьесы, то как бы вы определили жанр, в котором протекает ваша жизнь? -- У поэта Юрия Левитанского есть стихотворение, которое заканчивается такими словами: <Жизнь моя - кинематограф, черно-белое кино>. Я бы мог подписаться под этими словами. Во-первых, потому, что я очень люблю кино. Кинематограф важен для меня как средство познания внутреннего мира человека, и в этом плане мне крайне интересен Алексей Юрьевич Герман, с которым я познакомился в прошлом году в Санкт-Петербурге. В фильмах этого мастера я готов сниматься бесплатно. К сожалению, моя любовь к кинематографу не носит взаимного характера. В целом же моя нынешняя жизнь, если согласиться с утверждением Шекспира, протекает в жанре трагифарса. Он довольно редко встречается не только в театре, но и в жизни, поэтому хотелось бы достойно присутствовать в этом трудном жанре, до тех пор, пока не закроется занавес. Что для этого делать? Помните, у Чехова в <Дяде Ване> Соня на стенания Войницкого: <О, если бы ты знала, как мне тяжело!> отвечает: <Что же делать, надо жить!> И я повторяю вслед за Соней: <Надо жить!> -- Вернемся ненадолго к кинематографу: однажды вы признались в том, что были замечены самим Бондарчуком. Что это за история? -- В целом грустная. Еще в 1984 году, когда я служил в Липецком театре драмы, узнал, что Сергей Бондарчук готовится к съемкам фильма <Борис Годунов>. Я написал письмо на <Мосфильм>, вложил в конверт свое фото. Вскоре меня пригласили на пробы, причем, на роль Самозванца. Сергей Федорович утвердил меня стразу и приступил к репетициям с <молодым актером>. Когда все было готово к съемкам и необходимо было уезжать в Польшу, режиссер поставил условие: в течение года работать только на его съемочной площадке. Я же в то время был плотно занят в репертуаре театра, и ставить коллег в трудное положение даже ради исполнения своей <голубой> мечты не имел права. Пришлось наступить на горло собственной песне и отказаться от роли. Правда, расстались мы с Бондарчуком без обид и претензий, Сергей Федорович даже подарил мне свою книгу <Желание чуда> с автографом и добрыми пожеланиями. Обещал, что в своем новом фильме <Тихий Дон> он найдет для меня хорошую роль, и мы еще поработаем вместе. Но жизнь распорядилась по-своему. И возможности <засветиться> на большом экране у меня больше не было: -- Кто был вашим советчиком в выборе профессии? -- Я руководствовался собственными наивными представлениями об актерах и театре. Правда, мой отец, всю жизнь проработавший в органах внутренних дел, был очень артистичным человеком, щедро одаренным природой. У нас была большая домашняя библиотека, и я очень рано окунулся в мир героев Майн Рида, Фенимора Купера, Конан Дойля. Отец был душой любой компании, непревзойденным тамадой, знал наизусть множество юмористических стихов, любил творчество Михаила Зощенко. Сам писал стихи и юморески. Вероятно эту тягу к искусству он сумел передать и мне. Он много читал вслух, останавливаясь на интересном месте, ненавязчиво рекомендовал прочитать ту или иную книгу: А мама, Раиса Степановна, простая домохозяйка, не препятствовала моему желанию стать актером, мудро полагая, что сын и дочь сами должны выбирать дорогу в жизни. -- Бытует мнение, что в актеры идут люди, которым тесно в рамках одной жизни - им не хватает эмоций, чувств, ощущений. Это про вас? -- Нет, на скудость впечатлений и ощущений в собственной жизни я не могу пожаловаться, но все-таки согласитесь, что только актерская профессия дает такие возможности для проживания чужих жизней. Как и все мальчишки моего поколения, в детстве я мечтал стать летчиком. Я и стал им в телевизионном фильме Орской студии ТВ. Летал на самолете и даже сам управлял им, правда, рядом с инструктором. Был беспризорником и подпольным миллионером, советским солдатом и немецким генералом, примеривал на себя жилетку вождя мирового пролетариата и играл важного боярина из ближнего окружения Петра Первого: Ну скажите, какая другая профессия может дать человеку такую массу ощущений и столько пищи для ума, как актерская? Пожалуй, нет такой! -- Спорить трудно, но в одном из интервью Александр Калягин заметил, что главное в жизни актера - не относиться к своей профессии слишком серьезно. Вы разделяете это мнение? -- Да, я с ним согласен. Только слово <серьезно> я бы заключил в кавычки. Не относиться к своей профессии <серьезно> - это защитная реакция актера на боль, которая может быть причинена несправедливой оценкой профессиональных способностей, неудовлетворенными амбициями, обманутыми надеждами. Сколько их - талантливых и не очень актеров и актрис, которые сломались при первых же творческих неудачах, быстро исчезли и из профессии, и из жизни! А вообще-то к любой профессии надо относиться серьезно, тогда можно добиться каких-то успехов. -- В воспоминаниях о режиссере и педагоге Борисе Захаве прочла запомнившиеся многим его студентам слова: <На театре был один гений - Михаил Чехов. Все остальное - менее или более талантливо>. А вы на своем веку наблюдали по-настоящему гениальную игру? От которой - потрясение, боль в сердце, слезы на глазах и даже белая зависть? -- Я верю на слово Борису Евгеньевичу Захаве, учителю моего учителя Петра Львовича Монастырского. Тем более что это утверждает немало современников великого Михаила Чехова. К сожалению, мне не пришлось <вживую> видеть на сцене ни Фаину Раневскую, ни Николая Симонова, ни Марию Бабанову (хотя однажды, будучи в Москве, мы с другом имели возможность увидеть эту великую актрису в одном из спектаклей МХАТа, но мы были преступно молоды и предпочли театр на Таганке). Что касается современных актеров, то потрясения от игры даже самых талантливых я не испытал, хотя всегда с огромным вниманием и интересом смотрю фильмы с участием моих любимых актеров Аль Пачино, Роберта де Ниро и Джека Николсона. А слезы на глазах если и появляются, то от художественной правды на сцене или в кино. И белая зависть мне знакома - в основном к ученикам режиссера Петра Наумовича Фоменко и к существованию актеров в спектаклях Учителя. -- Расскажите о своей семье. Кажется, в общей сложности Магдалинины служат театру лет семьдесят? -- Больше восьмидесяти! С моей женой Галиной Александровной Гончаровой мы познакомились в моей родной Самаре, куда она из Воронежа приехала поступать в театральный институт. Мы с ней учились у одного Мастера, поженились и поехали в город Орск Оренбургской области <поднимать> новый театр. Мы были молоды, беззаботны и беспечны, поэтому три года, прожитых в каморке хозяйственного корпуса театра, среди декораций и костюмов, считаем сегодня самыми счастливыми в жизни. Много играли, гастролировали по всему Оренбуржью - по его целинным колхозам и совхозам, были на Байконуре, где в шестидесятые годы проходила моя воинская служба. В прошлом году мы отметили 33-летие нашего супружества, в 2004-м -- 35-летие служения театру, на двоих это 70 лет. Более десяти лет служит в Воронежском театре драмы и наша дочь - Магдалена. Конечно, творческим людям в одной семье довольно трудно. Профессия актера очень зависима от многих обстоятельств, она на редкость личностная, как правило, соткана их невидимых миру слез, уязвленного самолюбия, душевных трат и потрясений. Сколько же нужно проявлять терпения, такта, даже самопожертвования, чтобы создать в семье условия для творчества, для профессионального роста! Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне встречу с Галиной и за счастье делить именно с ней все свои радости и заботы. -- Как выбирала профессию ваша дочь? История Синичкиных из известного водевиля - это история вашей семьи? -- Если вы предполагаете, что с моей стороны все было сделано, чтобы она стала актрисой и продолжила театральную династию Магдалининых, то нет, Магдалена выбирала профессию сама. После школы она даже поступила в Орловский педагогический институт, но вскоре, вероятно, гены взяли свое, и она легко сдала экзамены в Воронежскую академию искусств на курс народного артиста России Анатолия Васильевича Иванова, ученика великого режиссера и педагога Анатолия Эфроса. Закончила академию и была приглашена Ивановым в Воронежский академический театр им. Кольцова, где и служит уже тринадцатый сезон. В пьесах Островского сыграла Ларису в <Бесприданнице> и Полину в <Доходном месте>, в <Вишневом саде> Чехова - Аню, а за исполнение роли Вероники в спектакле Виктора Розова <Вечно живые> награждена в прошлом году <Хрустальной розой Виктора Розова>. Сейчас ждем премьеры спектакля <Таланты и поклонники> по пьесе Островского, где наша дочь репетирует главную роль. Мы стараемся присутствовать на всех премьерах дочери, потому что в глубине души мы с женой, конечно же, Синичкины, которые сознают, что дочь - на своем месте, занимается любимым делом и, надеемся, достигнет в профессии гораздо большего, чем ее родители. -- В одной из пьес Островского пьяный комик заявляет: <Артист горд!>. В контексте эпизода эта фраза звучит забавно, хотя, по сути она точна. Скажите, Алексей Алексеевич, русский артист по-прежнему горд, он все еще надеется повлиять на общественные нравы, все еще сеет со сцены театра <разумное, доброе, вечное>? -- Мне кажется, что для современного актера ближе другая фраза из того же Островского: <Мы артисты, наше место в буфете!> Это, конечно, шутка, но: У Герцена я когда-то вычитал замечательное высказывание, правда, не о театре: <Литература - это не лекарство, а сама боль>. Если перефразировать слова писателя, то актер - не сеятель, не врач, а сама боль. По крайней мере, я именно так чувствую специфику своей профессии. Увы, нынешний актер поставлен в такие унизительные условия, что, <заглотнув обезболивающее>, забыв о профессиональной гордости, снимается в низкопробных рекламных роликах о слабительном и прокладках, о зубной пасте и средствах от пота. Порхает из одной мыльной оперы в другую, повторяя бездарные диалоги, девальвируя свой талант, используя лишь <фактуру>. За редким исключением, они не ставят перед собой высоких задач, заботясь лишь об одном: как выжить, как прокормить семью. По этой же причине и мне иногда приходится соглашаться на <рекламные> предложения. Вспоминаю с теплотой время, когда на орловском областном радио я вел передачу <Любовная лирика в русской поэзии>, но эта работа была больше для души, чем для заработка. Ее давно уже нет, поскольку нынешние времена не для высокой поэзии: -- Есть ли у актера Магдалинина несыгранная роль, свой потаенный Гамлет? -- У каждого актера, даже самого известного, есть свое <кладбище несыгранных ролей>. Хотя мне грех жаловаться на свою актерскую судьбу, потому что роль генерала Вышневского в <Доходном месте> по Островскому, которую я играю в этом сезоне, - моя 130-я роль, но копнуть можно. Я исконно русский актер, и рефлексирующего Гамлета мне, признаться, играть никогда не хотелось. Роль Полония, на мой взгляд, куда интересней. Много лет я мечтал сыграть Порфирия Петровича из романа Достоевского <Преступление и наказание>, этого гениального следователя и человековеда, но не случилось. Вероятно, навсегда прошли мимо меня и такие образы русской литературы, как Обломов, Иудушка Головлев, Чичиков, Плюшкин, а также дядя Ваня и Иванов из одноименных пьес Чехова. Наша профессия зависима не только от репертуарной политики театра и фактуры самого актера, она сильно подвержена и возрастному цензу. Актеру иногда годами приходится терпеливо ждать <своей> роли, потому что именно она - основа его полноценной творческой жизни, его уверенности в том, что как личность он интересен режиссеру, а его опыт нужен театру. Мало кто из актеров в возрасте может похвастать своей востребованностью. Правда, иногда бывают и удивительные совпадения. Это я возвращаюсь к разговору о своем <Гамлете>. Много лет назад, еще в пору студенчества, на экзамене по зарубежной литературе мне выпало рассказать о пьесе Карло Гольдони <Кьоджинские перепалки>. Ставя мне зачет, профессор Финк поинтересовался, какую роль я хотел бы сыграть в этой замечательной пьесе. <Судебного пристава> - был ответ. Представляете мои чувства, когда спустя всего: сорок лет я получил в новой постановке нашего театра именно эту роль! На днях прошла премьера, и я благодарен нашему художественному руководителю за возможность исполнить мою юношескую мечту. -- Как насчет девиза, помогающего понимать и принимать действительность, сохранять интерес к жизни? -- Да, таковой имеется: <Трудно - не означает невозможно>. Но, признаюсь, больше, чем слова девиза сохранять в себе человеческое, в том числе и интерес к жизни мне помогает моя природная любознательность, мысль о том, что я еще не все видел, не все знаю и умею. Хочется побывать в новых местах, читать новые книги, смотреть новые спектакли и фильмы, радоваться творческим находкам и друзей-актеров, и режиссеров. И давнее мое увлечение - следствие все того же любопытства. У меня есть уникальная коллекция предметов, которые я собираю уже много лет. В ней соседствуют гвоздь со сцены парижского театра <Комеди Франсез>, осколок камня от пирамиды Хеопса, бутылочка воды из Сены, флакончик эфирного масла пачули, аромат которого упоминает один из героев чеховской пьесы <Вишневый сад>: Моя коллекция интересна и сама по себе, и историями, стоящими за каждым экспонатом. Иногда - забавными. Например, древнегреческую монету, еще не совсем очищенную от земли, я приобрел за пять долларов у турецкого мальчика на развалинах храма Артемиды в Эфесе. В действительности же эта позеленевшая и даже полуистертая монета - искуснейшая современная подделка под Y век до нашей эры. Предприимчивый отец этого мальчугана поставил на поток изготовление <древностей> исключительно для иностранных туристов, тем семью и кормит. А недавно моя коллекция пополнилась еще двумя любопытными экспонатами: осколком булыжника с Красной площади и горсткой розового песка из пустыни Сахара. Друзья, подарившие эти предметы, уверяют, что они - подлинные: Валентина Новошинская |
Адрес: 302028, г. Орел, ул. 7 Ноября, д. 43. Телефон / Факс: 8 (4862) 43-46-71.
